Квинт Лициний - Страница 68

День Победы — тут слов не надо, лишь молча склонить головы перед памятью павших и мужеством выживших. Тогда мы отстояли право быть собой.

И День Космонавтики, когда мы, советские, вышли космос.

Три шага, три ступени в будущее, и мы по праву ими горды. Это — наше, и ни зачернить, ни заплевать это невозможно.

Легко жить, когда у тебя за плечами растут крылья от понимания, что ты — на правильной стороне Истории. Такое ощущение исторической правоты дорогого стоит.

Ты прав и уверен — вот фундамент советского счастливого мироощущения.

Девчонки пришли в парадной форме, с шикарными бантами, мальчишки в светлых рубашках. На входе в школу висит стенгазета — ракета, распластавшись по диагонали громадного ватмана, несет в будущее лучших учеников и учителей.

На классный час Яся принесла из дома семейный альбом, в котором уже двадцать лет тщательно собираются вырезки из газетных сообщений. Сбившись в кучу, рассматриваем пожелтевшие страницы. Первая полоса «Правды» от пятого октября 1957 года со скромным, в одну узкую колонку, заявлением ТАСС «Первый в мире искусственный спутник Земли». Развернув вырезку на всю длину, Яся дочитывает вслух последний абзац:

— Искусственные спутники Земли проложат дорогу к межпланетным путешествиям и, по-видимому, нашим современникам суждено быть свидетелями того, как освобожденный и сознательный труд людей нового, социалистического общества делает реальностью самые дерзновенные мечты человечества!

Листаем дальше: вот Белка и Стрелка, Луна-1, Луна-2, Луна-3 и снимки обратной стороны нашего спутника. По праву первооткрывателей мы, советские, нанесли на карту Луны имена лучших представителей человечества: Жюль Верна и Лобачевского, Максвелла и Менделеева, Пастера и Курчатова…

А вот, дальше, среда, 12 апреля 1961. Крупным шрифтом сообщение «Советский человек в космосе»! Ниже — первая публичная фотография Гагарина, биография космонавта, официальные сообщения, фотографии стихийных уличных демонстраций в советских городах…

Вглядываюсь в лица счастливых людей из шестьдесят первого и завидую. Они умели всем сердцем, искренне радоваться успехам своей страны. Сейчас это умение считать страну «своей» умалилось, а в будущем может и совсем исчезнуть. Дезинтеграция общественного сознания — вот что это такое. Первый шаг назад во тьму, в пропасть небытия человечества…

На оборотной стороне — короткая врезка «Об успешном возвращении человека из первого космического полета». Прокашливаюсь и, подражая Левитану, озвучиваю текст:

— После успешного проведения намеченных исследований и выполнении программы полета 12 апреля 1961 года в 10 часов 55 минут московского времени советский корабль «Восток» совершил благополучную посадку в заданном районе Советского Союза. Летчик-космонавт майор Гагарин сообщил: «Прошу доложить партии и правительству и лично Никите Сергеевичу Хрущеву, что приземление прошло успешно, чувствую себя хорошо, травм и ушибов не имею».

— Ура!!! — дурачась, кричит Пашка. Крик охотно подхватывают, и это искренне выдыхаемое «ура» несется из нашего класса по школьному коридору, рассыпаясь эхом на лестничных клетках.

— А я читал в «Технике — молодежи», что американцы скоро будут на солнечных парусах летать, — возбужденно размахивая руками говорит Паштет, и все с горящими глазами начинают обсуждать звёздные клиперы и пилотируемые полеты к звёздам. Разговор рассыпается на группки, за спиной спорят о пришельцах, поминаю наскальные росписи Наски и колону из чистого железа в Индии, рисунок инка в ракете и египетские пирамиды.

Ор стоит, как посреди колонии чаек. Грустно обвожу эти живые лица взглядом. Главное — не забыть потом, сидя на холоде, ради чего я здесь появился. Откладываю про запас в память избранные кадры — то маму, готовящую завтрак, то девчонок, беззаботно играющих в классики во дворе, то, вот теперь, своих одноклассников в момент осознания отсутствия преград перед Человеком.

Среда, 13.04.1977, 16.40

Ленинград, Баскаков пер.

Над головой, первой приметой приближающего лета, раскинулось ярко-синее небо. Порывы воздуха ещё холодны, но затылок уже вовсю греет солнце. ещё две недели, и начнут лопаться почки, щедро сбрасывая на землю липкую чешую.

Стою посреди пустынного Баскова переулка, напротив непримечательного старого дома, и, чуть прищурившись, рассматриваю объект. Обшарпанные стены тускло-серого цвета, врезками в фасад — парадная, вход в булочную и низкий прямоугольник подворотни. Ничего необычного…

Огляделся по сторонам и преступной походкой двинулся в ворота. Глухой двор-колодец встретил вязкой тишиной. Контрапунктом к редкому миролюбивому курлыканью голубей раздается хищный скрежет их же когтей по жести карнизов. Тёмные пыльные окна враждебно следят за моим продвижением по вечно сумрачному дну. Отсечённый от звуков городской суеты и света дня, я почувствовал себя на дне марианской впадины.

Повертев головой, обнаружил цель. Странная конструкция из потемневших досок, вероятно, остов какой-то самодельной мебели, в углу двора, сразу за помойкой. Она, я узнал ее.

Подошёл и, встав на нужную перекладину, попробовал, подпрыгнув, сломать. Доска лишь упруго пружинила в ответ. её время ещё не пришло. ещё четыре года она бы гнила под дождем и снегом, чтобы однажды прощально хрустнуть под ногой играющих мальчишек и выбросить на асфальт из выдолбленного тайника восемьсот с мелочью грамм золота девятисотой пробы.

Придётся ускорять процесс. ещё раз внимательно оглядев окна, полез в сумку за молотком и долотом.