Квинт Лициний - Страница 72

— Найдите мне Иван Авраамовича.

— А он здесь, заходил с час назад, узнавал, когда коллегия закончится.

— Жду, — кивнул Андропов и откинулся на спинку кресла, по которому разу обдумывая ситуацию.

— Иван Авраамович, — Андропов чуть поморщился от усиливающейся головной боли, — сначала кратко, есть успехи по Полякову?

— Есть, — отчеканил полковник.

— Да? — поразился Андропов, — так быстро?

— Отчасти повезло. Поляков с женой две недели как в санатории в Кисловодске, его сына мы отправили в командировку в Ленинград, а матери неделю назад сделали по срочной холецистэктомию, лежит в госпитале. Так что мы могли спокойно заходить и работать. С другой стороны, с вашими наводками работать одно удовольствие.

— Па-нят-но… — задумчиво протянул Андропов, — ну, давайте подробности. Хотя… подождите минутку.

Пошарил в ящике стола, достал таблетку пенталгина и привычным жестом закинул в глотку.

— Давление, видимо, меняется, — пожаловался Ермолаеву, — продолжайте.

Ермолаев кивнул:

— Начну с дачи. В пристройке организовано полноценное рабочее место краснодеревщика, с токарным станком и привезенными из-за рубежа инструментами фирмы «Блек энд Деккер». Судя по всему, это — его хобби. На даче и квартирах почти вся мебель и детали интерьера — самодельные. Поэтому объем работы по поиску тайников — очень большой. Сразу скажу, если бы не ваше указание просветить рентгеном — почти наверняка мы бы тайники в мебели не нашли, настолько высококачественно они изготовлены. Я бы сказал, с большой фантазией и любовью. Специалисты из ОТО только головой качают. Всего пока в мебели найдено восемь тайников, семь пустых, в одном — обнаружена закупоренная пробирка с очень мелкими таблетками. Уже получено предварительное заключение — при растворении таблетки образуются чернила для тайнописи, флюоресцирующие при облучении в дальнем ультрафиолете.

— Состав был известен?

— Нет, впервые с таким столкнулись.

— Так, — поджал губы Андропов, — дальше.

— Нессесер не обнаружен, вероятно, взят с собой в санаторий. Наши сотрудники уже вылетели в Кисловодск. В ручке одного из спиннингов, действительно, обнаружен хитрый тайник, в котором находилась кассета со специальной самозасвечивающейся фотоплёнкой «Микрат 93 Щит». Мы проверили — такая фотоплёнка Полякову не выдавалась, так что, вероятно, была похищена им со склада опертехники ГРУ. Фотоплёнку заменили, изъятую проявили. На отвлекающем слое засняты пейзажи и портреты, на боевом — два последних выпуска журнала «Военная мысль», выпускаемого Генштабом под грифом «секретно». Издание предназначено для генералов от уровня комдива и выше. Так же на даче обнаружено две приставки к малогабаритному фотоаппарату «Тессина» для вертикальной и горизонтальной съемки. На квартире у матери обнаружены листы тайнописной копирки, изготовленные типографским способом и вделанные в конверты для грампластинок. Образцы отправлены в ОТО на экспертизу, но уже сейчас можно уверенно утверждать, что копирка зарубежного производства, — Ермолаев замолчал, мысленно пробежался по докладу, и добавил, — на сегодня, это — все. Обыски продолжаются, работают посменно сразу пять бригад, так что, возможно, будут ещё находки.

— Мда… — тускло процедил Андропов, сцепил ладони и уперся в них лбом. Потом полез в ящик стола за таблетками.

— Товарищ Андропов, — робко сказал Ермолаев, — вы уже приняли одну…

— Чёрт! — руганулся Андропов и раздраженно кинул упаковку в ящик, — ладно, всё понятно с этим генералом. Плохо, Иван Авраамович, очень плохо… Просмотрели мы его. Было что на него раньше?

— Нет. Не пьёт, не курит, жене не изменяет. Семью любит. Из увлечений — только столярное дело и коллекция ружей. Траты соответствовали получаемому денежному довольствию. В идеологическом плане не выделялся ни в одну из сторон — за коммунизм не митинговал, но и двусмысленных разговоров не вёл, всегда держался середины. Не за что было зацепиться.

— Ясно… Ладно, изложите всё в рапорте. Давайте, отрабатывайте на полную катушку его. Цинёву доложите, с Ивашутиным я сам пообщаюсь.

Когда контрразведчик ушел, Андропов вызвал доверенного порученца и, посмотрев на него совершенно больными глазами, выдал распоряжение:

— Сходи к Борис Семеновичу, на послезавтра вечер, часов на восемь, пусть подготовит всё по схеме «Гараж».

Пятница, 15.04.1977, 15.30

Ленинград, Измайловский пр

Полчетвёртого. Я зашёл в ванную комнату и присел на холодный край. Месяц. Месяц назад, плюс-минус несколько минут я вывалился в этот мир. Время подводить итоги. Я наклонился вперёд и, улыбаясь, погладил кафель.

Счастлив ли я? Да, безусловно! Животным счастьем вырвавшегося из капкана зверя. Меня тряхнуло от ужаса — я припомнил свои последние годы. Горько сочувствую себе, оставшемуся доживать там. Бедняга…

Посидел несколько минут, обхватив себя руками и слегка раскачиваясь. Помогло.

Еще раз с благодарностью коснулся плиточки и, успокоившись, вышел на кухню. Встал у окна, как капитан судна на своём наблюдательном посту на мостике. Внизу тек в своих размеренных повседневных хлопотах Измайловский проспект. Уверено, спокойно, безмятежно.

Углы рта потянуло вниз, на лоб легла горькая складка. Капитан… Мой громадный корабль прёт на скальную гряду за горизонтом, и закладывать резкий поворот надо уже сейчас, но это видно только мне. И хоть обкричись «вправо руля!» — никто не послушается. В лучшем случае зафиксируют и обколют нейролептиками — из гуманизма и сострадания к больному.